Абдухалим Раимжанов — Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач КР, отличник здравоохранения СССР, академик HAH КР и Нью-Йоркской АН, действительный член Российской академии экологических наук

— Почему вы предложили включить в протокол лечения переливание крови?
— Дело в том, что я уже 55 лет работаю врачом-гематологом и всего достиг именно в этой области. И академическую, и докторскую я защитил в области гематологии. И последние 15 лет “Центр здоровья академика Раимжанова” очень серьёзно занимался вопросами ДВС-синдрома. Причин его развития много, но чаще всего переливание крови приводит к синдрому гомологической крови. Сейчас переливания уже нет, но пять лет назад его активно практиковали. Гинекологи, реаниматологи капля за каплей восстанавливали перелитую кровь. Образовывались тромбы и тромбозы мелких капилляр лёгких, почек, печени и надпочечников, начиналась полиорганная недостаточность, и 80 % людей погибали. Это не выдумка, мой учитель и его сын спасали многих больных во время ЧС именно плазмой или проводя другие процедуры. Мы сами в центре многих больных спасали именно переливанием замороженной плазмы. Дело в том, что в ней есть всё, что нужно организму человека, особенно антитромбин III, белок и все нужные компоненты, микроэлементы. Очень полезная вещь, но самое главное — переливание плазмы способствует растворению тромбов. COVID-19 начинается именно с ДВС-синдрома, потому что вирус действует через лёгкие. Человек дышит, кушает, если всё переваривает, то всё расщепляется, а если это попадает в горло, это плохо, поэтому в слизистых вирус остаётся. Поэтому рекомендуют очень много жидкости пить, до 2–3 литров. Попадая в лёгкие, вирус в первую очередь вызывает воспаление внутренней оболочки. Под эндофилем находятся субэндофилии, а там уже коллаген, а это очень важный фактор, который даёт начало свёртываемости крови. Тромбоциты ходят вокруг лимб. Конечно, вокруг есть сосуды; как только эндофилии разрушаются,мтромбоциты контактируют с коллагеном и тромбоциты становятся очень активными, они сбрасывают жгутики и соединяются между собой, организуя первичный тромбоцитарный тромб. Отсюда и начинается весь процесс. А вот шторм — иммунный процесс, при котором вирус попадает в организм, вырабатываются Т-лимфоциты и проявляется много воспалительных цитокинов, —и называется цитокиновым, потому что интерлейкины достигают 6, 8, 10. Все эти факторы сильно накапливаются, и дальше идёт процесс образования микротромбов.
— В начале июля очень много было смертей. Знаю, что жена одного из депутатов умерла от цитокинового шторма. Это произошло потому, что врачи не знали, как лечить?
— Дело в том, что сначала ВОЗ не разрешила вскрывать трупы, их сразу заворачивали, отдавали родственникам и хоронили. В основном умирали старые люди. Когда увеличилось количество смертей, то, вопреки запретам, начали вскрывать трупы. И только тогда вскрытия показали, что везде тромбы: в сосудах головного мозга, лёгких. Конкретно было образование микротромбов в сосудах сердца с явлениями инфаркта, в сосудах почек с явлениями острой почечной недостаточности, в сосудах печени — остропечёночный; особенно в почечниках. Почему? Потому что у людей падало давление и не получалось его поднять. В таких случаях вместе с антикоагулянтами — гепарином — обязательно нужно переливание замороженной плазмы, это даже в протоколе Минздрава написано. Когда я вышел из больницы, то подключился, сразу написал письмо замминистру и сказал использовать мой опыт, делать переливание плазмы, но, к сожалению, у нас консерватизм, люди боятся нового. Любой врач имеет право и должен переливать её. Причём в протоколе написано: «…от 10 до 20 мл на кг веса». Если человек весит 70 кг, тогда от 700 мл до 1,5 л надо заливать минимум 3–4 дня. А у нас максимум переливают 250 мл всего. И то тем, кому столько перелили, стало лучше. Явный пример — я. Я попал на седьмой день болезни, а так лежал дома. У меня была высокая температура, боли во всём теле. Я попал в реанимацию инфекционного отделения, и там сразу всё подключили. Я попросил перелить мне свежезамороженную плазму. Даже после 250 мл мне сразу стало лучше, а через пару дней — совсем хорошо.
— Это правда, что после того, как вы вмешались и посоветовали плазму, удалось спасти жизнь академика Миталипа Мамытова?
— Да, я Мамытову советовал. Мы же друзья почти 60 лет, вместе поступали, окончили, вместе стали докторами, академиками. Я услышал, что он в тяжёлом состоянии попал в одну из клиник. Разыскал его, нашёл и сказал, чтобы перелили плазму. Температура не падала, сатурация была низкая, он был в ужасном состоянии. Я практически заставил это сделать, а пульмонологи всё говорили, что нельзя. А я-то знаю, я же всю жизнь работаю. Потом ему перелили, и потихоньку ему стало лучше. Сейчас ещё несколько человек лежат, тоже с COVID-19, тоже им переливают. А вот что касается переливания плазмы переболевших COVID-19, знаю, что это практикуют в других странах, но там могут не всегда этим пользоваться, так как плазму переболевших нужно хранить минимум год! А кто этим будет заниматься, ждать? То же самое с обычной плазмой. Я читаю различную литературу о том, что люди, подключённые к ИВЛ, лежали почти при смерти и им начали переливать свежезамороженную плазму. Через несколько дней им становилось лучше и их выписывали. К сожалению, такой практикой практически не пользуются.
— В начале июля вы дали интервью о том, что надо переливать плазму. Но почему Минздрав не прислушался к вашим советам?
— Я не знаю.
— Вы обращались туда?
— До этого — нет. Вы же знаете, я полтора года сидел под домашним арестом и не имел права как-то связываться со СМИ. Меня оправдали в июне, и только тогда я получил право что-то делать и говорить. Клиника, где я лежал, довольно успешно применяет эту практику. Сейчас снова вторая волна, умирает по несколько человек в день. Как никогда раньше, нужно сейчас пользоваться переливанием плазмы. Судебный процесс пока не закончился, надо мной уже полтора года издеваются правоохранительные органы, начиная с МВД, я почти 10 месяцев ходил на судебные процессы. Сам я больной, после операции на позвоночнике еле-еле добирался до допросов. К сожалению, никто ко мне не прислушался. Я в первый же день написал письмо президенту, но нет реакции. Потом обращался к 22 учёным во главе с Мамакеевым, но тоже нет реакции. Потом написал в Ассамблею народа Кыргызстана, все во главе с Абдыганы Эркебаевым тоже не послушали. Не прислушались. Вышли на новостной сайт 5–6 учёных, в том числе Кудаяров и Мавлянов, который, к сожалению, умер от COVID-19, но никто не стал слушать.
— Если бы тогда вас послушали, возможно, жертв было бы меньше…
— Да. Я не имею права ни на что, я сейчас нигде не должен появляться и ни с какими СМИ не взаимодействовать. Приходилось просто лежать дома. Но я дома онлайн-консультации проводил, сотни людей проконсультировал.