Айбек Мукамбетов — Координатор программы здравоохранения Фонда Сорос-Кыргызстан

Фото с сайта Sputnik Kyrgyzstan (ru.sputnik.kg)

Апрель 2020 года
Прогнозы течения COVID-19 в Кыргызстане

Фонд «Сорос» и несколько партнёров среди местных учёных и эпидемиологов работают вместе с Оксфордским университетом над прогнозом течения и лечения COVID-19 в Кыргызстане.

Научное руководство создано по принципам исследования Оксфорда, в команде более 20 учёных. Это математики, IT-специалисты, эпидемиологи, вирусологи, специалисты по общественному здравоохранению и т. д.

Они разработали пример течения болезни по опыту 12 стран. Общий шаблон — это математическая модель, в которую можно забивать данные о ходе эпидемии в Кыргызстане, о тестировании и т. д. Мы туда также вводим данные, связанные с социальной дистанцией. Эта модель выдаёт нам примерный график течения эпидемии в Кыргызстане, и прямо сейчас мы её завершаем. Примерный результат, отчёт я смогу показать вам в понедельник. После мы хотим представить исследование лицам, принимающим решения, — в аппарате президента, аппарате премьер-министра и в Минздрав.

Мы будем ждать, что начнут пользоваться полученными раскладками и самой моделью. Дело в том, что сейчас многие прогнозы делают диванные эксперты, что очень смешно. Один прогноз сделан при Министерстве здравоохранения. Мы все отлично знаем, кто его делает — профессор Зуридин Нурматов и его команда. Наверное, вы знаете, что, по последним прогнозам, пик у нас определён на конец апреля. Мы считаем, наша математическая модель более релевантная, более точная и обоснованная. В ней огромные данные. Конечно, их ещё надо правильно интерпретировать. По её прогнозам, пик заболеваемости придёт к середине мая. Это первое различие. Но мы точно говорить не можем, потому что исследование до конца ещё не готово. Несмотря на это, даже учёные Оксфордского университета говорят, что это приблизительные прогнозы. И вы можете это прекрасно понять, потому что вся эпидемия очень чувствительна к социальным дистанциям, социальным изменениям.

Например, завтра комендант Бишкека скажет: «Снимаем режим ЧП, делаем режим ЧС». Поменяется возможность риска заражения на улицах. За счёт этого наша кривая пойдёт вверх. Но это всё очень приблизительные раскладки. Да, мы говорим, что пик наступит к середине мая, но это очень приблизительно. Во-вторых, это не значит, что раз Оксфорд сказал, то надо верить, нет. Во-вторых, модель очень важна для моделирования статистики и течения эпидемии в зависимости от того, какие социальные интервенции государство применит. Например, мы видим, что пик будет в середине мая, забиваем в модель такие данные, как социальное дистанцирование и ограничение социальных контактов, нажимаем на кнопку — и она выдаёт, каким будет течение эпидемии в такой ситуации. Это замечательный инструмент для принятия решения о том, что делать во время эпидемии.

Май 2020 года

— Поделитесь вашим мнением насчёт прогнозов, которые делает главный вирусолог страны Зуридин Нурматов. Он сказал, что в конце мая будет спад и не будет вируса вообще.

— У нас с ним разные позиции. Первый, главный, месседж — ни одна модель в мире, будь то сингапурская или оксфордская, не сможет спрогнозировать точный день пика, это 100 %. Эпидемия зависит от многих факторов, начиная с сезонности. Есть предположение, что COVID-19 может повторяться сезонно, как ОРВИ, но есть и предположение, что летом всё пойдёт на спад. Возможно, вирус зависит от температуры, так как при высокой температуре он погибает под ультрафиолетовыми лучами. Но точно никто не может сказать или предсказать это, даже ВОЗ.

Во-вторых, есть факторы демографии, экономики и такие, что связаны с карантинными мерами. Мы не можем сказать, сидят ли люди дома, насколько соблюдают карантин и дистанцию, насколько мелкий и средний бизнес соблюдает эпидемиологические требования. Это очень сложные вопросы, и никто в мире не может на них ответить. Никто не может предсказать дату пика, поэтому неправильно говорить, что определённая дата какого-то месяца будет пиком COVID-19.

Люди же ориентируются на такие слова. Именно из-за них люди выходят, потому что устали и хотят кушать. Наша модель, в отличие от других, хороша тем, что её можно обновлять, заносить данные протестированных людей, обновлять прогноз и сценарий. Наша модель даёт возможность создать шесть сценариев, мы можем моделировать эти ситуации. Страна, например, скажет: окей, давайте продолжим карантин и посмотрим на цифры, как изменится смертность, заболеваемость, нагрузка на систему здравоохранения, — и тут же можно поменять производные, принять лучшее решение. Эта модель — инструмент в руках стратега. Её нужно использовать для проведения мероприятий правительством, для созданий рекомендаций и принятия карантинных мер.

Мы не на пальцах, а жёстким математическим расчётом, специальными формулами пытаемся это продвинуть нашим политикам, Министерству здравоохранения и Республиканскому штабу. Мы не просто так всё это показывали, в том числе и Зуридину Шариповичу.

Считаю, мы преуспели в этом. Часть решений принял Республиканский штаб, и они действительно помогли ему понять общую картину. Мне кажется, те, кто принимает решения, понимают, что есть разные варианты. Мы хотим, чтобы был положительный сценарий, но быть готовыми к лучшему, настраиваясь на лучшее, — худший вариант. Такие месседжи политик должен давать чётко. Как с СИЗами: можно говорить, что всё хорошо и нормально, но почему-то идёт крах и недовольство в медицине. А можно говорить, что стало намного лучше, что налажены связи, что государство закупает СИЗы, но в отдельных случаях надо наладить беспрерывный поток и подотчётность. Есть информационная технология, которая позволяет каждой организации здравоохранения удовлетворять на неделю, на месяц потребность сотрудников, которые борются с коронавирусом, в СИЗах. Мы всё время хотели помогать и сейчас тоже хотим помочь, но это из той серии, когда ты бегаешь, бегаешь и видишь, что твоей помощью не пользуются.

Это огромная работа, потому что люди, я в том числе, не спали месяц, заработали себе давление, но всё делали ради страны. Мы не говорим, что у нас никакой реакции нет, — хорошо, что нас позвали. Но их дальнейшее действие пугает тем, к чему оно может привести. Нам сначала сказали, что наши рекомендации учтут. Более того, мы увидели их во всех новостях, очень сильно обрадовались. Но нашу информацию всё равно немного перефразировали, и когда слышишь от Министерства здравоохранения, что прошли пик и всё хорошо, очень странно себя чувствуешь. У нас сейчас разрыв шаблонов, потому что там сказали, что восприняли рекомендации, что часть правительственных решений совпадает с нашими, но в диссонанс вводят слова Минздрава, что всё хорошо. И у меня больше вопросов к министерству.

Конец июня — начало июля 2020 года
Крах мобильной службы тестирования и службы скорой помощи

— Айбек, оказывается, машин скорой помощи не хватает. Может, волонтёров собрать? А то люди на своих машинах развозят пациентов. Мне очень часто звонят те, у кого двухсторонняя пневмония и кто дома лежит без помощи, и я не знаю, что им сказать, я же не врач.

— Всего не хватает: и скорых, и врачей, и тестов, и мобильных бригад, и машин, и бензина. У нас полный коллапс. Это ещё цветочки. У нас ещё будет коллапс экономический.

Я был на заседаниях нескольких городских управлений. Конечно, этой проблемой озаботились. Сначала провалилась служба 118. Все напали на неё, хотя, по сути, служба 118 взяла на себя все негативы, которые предназначались Минздраву. Что произошло? На станции скорой помощи все звонки стали скидывать на 118: «У вас температура — звоните 118», — говорили пациентам. Хотя температура у больных с пневмонией тоже была. Сколько моих знакомых так попали. Они говорят: «Нам там отказали, мы ничего не можем сделать, поэтому вам звоним». То же самое первичка: поликлиники просят всех, если что, сразу звонить 118. Сбросили весь Кыргызстан на нашу несчастную одну службу 118.

А мы прекрасно работали, если бы не этот шквал звонков. Мы же не будем в такой тяжёлый момент разбираться со скорой, говорить ей, что она сволочь. Мы просто приняли на себя весь удар, всю критику на себя взяли. Но я уже тогда своим товарищам говорил, что следующий удар будет по скорой: 118 и нас всех уже облили грязью, растоптали — кто следующий? Естественно, служба скорой помощи получит следующий удар, потому что уже не выдерживает. Теперь скорую поливают грязью. Следующие, кого будут поливать грязью, — это стационары. Вот увидите — либо первый стационар, либо первую городскую больницу, либо Национальный госпиталь, либо же городскую больницу № 6. Потому что там уже пошли первые смерти, первые недовольные. Это всё цепочка. Это эффект домино. Сейчас алгоритм меняется. Теперь есть большая угроза.

Кто будет следующим, кого обольют грязью? Семейные врачи. Я вам это гарантирую. Потому что они не справляются с ситуацией. Сейчас каждый второй станет обращаться к семейному врачу и говорить: «Ты, сволочь, почему мне лекарства не назначаешь?» А как может семейный врач назначить лекарства, не видя пациента? Он же его не видит, не знает, а назначать лечение дистанционно — это уголовная ответственность. Не дай бог он назначит не то, например антибиотик. А если у пациента аллергическая реакция на него и он умрёт? Или он просто умрёт от того, что на него не действует препарат? Представляете, какая будет ситуация? Это всё называется эффектом домино. А кто виноват во всём? Наше правительство, которое 25 лет ничего не вкладывало в нашу медицину. Невозможно решить эту проблему сразу, сейчас. Видимо, мы должны упасть так сильно, чтобы люди поняли, что так жить нельзя, что нужно нормальное правительство, нормальные депутаты, нормальный премьер-министр и т. д.

Что делать? Системно эту проблему никто не решит: ни вы, ни я, ни премьер-министр — вообще никто.

Если говорить о локальных действиях, то нужно сделать следующее. Вам, журналистам, надо собраться, мобилизоваться. Что толку от того, что вы критикуете скорую, 118 или семейных врачей? Вижу наших операторов 118 — многие уже болеют, но тем не менее рвутся в бой. Им нужно изолироваться, но они всё равно работают. Мы уже начали волонтёров собирать. Если система рухнет, в больницах некому будет лечить пациентов. И вы, журналисты, должны помочь, например провести мотивированные информационные кампании с медиками. А сейчас, оказывается, забивают эфир разные псевдоврачи и псевдоакадемики.

Сейчас у людей паника, потому что они не верили в коронавирус. А когда первые трупы пошли, то уже поверили. Но эфир забивает не полноценная и правильная информация, а мусор. Мы должны население успокоить. Мы должны сказать, что есть три категории пациентов. Первая — это лёгкие пациенты: «Ребята, сидите дома, делаете вот это и это». Вторая категория: «Если вы у себя обнаружили вот это и это, то, скорее всего, у вас двухсторонняя пневмония и на дому уже не стоит лечиться. Вам нужно связаться с семейным врачом, телефон такой-то». И надо озвучить уже третью ступень, когда пора звонить в скорую. Пока журналисты нам не помогут, нам всё сделать одним будет невозможно. Беспредел продолжится только в геометрической прогрессии. По нашему второму исследованию, которое мы делаем, у нас пик приходится на август. То есть мы ещё не прошли пик. Плюс вы должны ещё одну мысль внушить: пожалуйста, изолируйте больных. Во всех странах, где победили коронавирус, люди сами себя изолируют. И плюс подключают МТО МВД, чтобы у людей была дисциплина.

Ещё один момент: нужно составить списки пожилых, особенно одиноких, хронически больных. Их тоже нужно изолировать. Попытаться предоставить им консультирование по телефону, вести каждого из них, чтобы таким образом их не потерять. Именно они умирают. Есть и такой вариант: раз школы, пансионаты в этом году полупустые, то найти средства и на полтора месяца туда поместить наших пожилых, хронически больных. И последнее, что связано с медицинской составляющей: главная наша задача — заставить людей носить маски, соблюдать дистанцию и не ходить в места массового скопления — в кафе, бани, на тои и коран окутуу (поминки). Если вы поможете нам это сделать, то у нас всё получится. Это должно идти на всех каналах республики, по радио, по интернету. Фейсбук и все соцсети нужно охватить информационной политикой. А то есть ощущение, что люди сами по себе, пандемия сама по себе и медики тоже сами по себе.

По поводу скорой помощи. Я был на совещании, где обсуждали проблему дефицита скорых машин. Проблема и раньше существовала, и будет существовать. Поэтому в Минздраве решили «законсервированные» скорые развернуть, и ничего страшного, что там уголовное дело есть. Их, насколько я понял, хотят задействовать, это раз. Во-вторых, машины скорой помощи из регионов хотят перевести в город. В-третьих, скорые, которые дарили бизнесмены в Нарыне, тоже хотят задействовать. И в-четвёртых, у Минздрава есть идея организовать междисциплинарные мобильные команды. Это такие команды, которые состоят из терапевтов. Профессор Талантбек Сооронбаев будет этим заниматься. Они будут в СИЗ-костюмах ездить по домам, и вместо того чтобы, как раньше, просто проконсультировать и брать ПЦР, они будут консультировать именно по лечению. Если человек тяжёлый, то они его заберут и отвезут в больницу. Хотя на самом деле это не очень правильно, потому что их транспорт не полностью оборудован, будет как маршрутка.

Август 2020 года
После июльской вспышки

— Как теперь принимают ваше исследование и прогнозы? Есть ли реакция со стороны государства?

— Есть реакция. Однозначно есть, потому что нас приглашают на разные государственные презентации, заседания. В любом случае это позитивный сигнал. Например, нас пригласили выступить на заседании правительства в присутствии двух вице-премьеров. Был министр здравоохранения, руководящие лица, также фонд-руководство и экспертное сообщество. Мы выступили, рассказали наши прогнозы. У нас прошли дискуссии по поводу нашего инструмента прогнозирования сценария эпидемии, наших выводов и т. д. В любом случае это плюс, потому что нас не то что вызывают, а просят всё представить.

Но есть оборотная сторона медали. Как используют нашу информацию? Это мы уже не можем сказать. Загадывать наперёд невозможно, но вице-премьер-министр Аида Жекшенбаевна Исмаилова сказала в конце заседания, что они дадут поручение Министерству здравоохранения поработать с нашей группой, использовать наши инструменты вычисления, прогноза вируса уже в прикладном ключе! Иными словами, в рамках подготовки к осеннему периоду, надеюсь, будут иметь в виду прогнозы оксфордских и наших учёных.

— Сейчас замечаете, что при принятии решений они учитывают ваши прогнозы, или нет? Уже много времени прошло с тех пор, как вы сделали первый и второй прогноз.

— В середине апреля, когда мы делали презентацию возможной первой волны эпидемии COVID-19 в Кыргызстане, была неоднозначная реакция, были дискуссии со стороны властей. У нас были разные точки зрения, дискуссии шли очень серьёзные. Нас не услышали. Сейчас мы прошли пик болезни, дальше её течение в Кыргызстане будет другим, чем в Европе или в России. Сейчас мы видим, что наша позиция уже больше совпадает с позицией государственных органов. По нашим прогнозам, большое количество населения переболеет до конца года в любом случае. При любом сценарии нужно готовиться к осенней волне, это однозначно. Например, премьер-министр Кубатбек Боронов недавно заявил на брифингах, что большое количество людей переболеет, даже цифры назвал.

Наши прогнозы к осени очень сильно отличаются от тех, что мы делали к маю или же к концу мая. Некоторые эксперты даже говорили в мае, что мы прошли пик болезни. Сейчас правительство на самом деле предпринимает попытки подготовить систему здравоохранения к осеннему периоду, закупая препараты.