Наталья Никитенко — Депутат Жогорку Кенеша

— Как оцениваете роль парламента во время пандемии?
— Думаю, парламент должен был сыграть свою роль во время пандемии, вернувшись к своим конституционным обязанностям и полномочиям. И парламент должен был занять лидирующую позицию. Понимаю, что никто в мире не был готов к пандемии, во многих странах процессы госуправления так или иначе приостановились, перешли в онлайн-режим, но тем не менее конституционные вопросы абсолютно точно прописаны, такие как нагрузка по принятию стратегических решений, по призыву правительства к подотчётности, по распределению средств, и их решает парламент. К сожалению, с этой ролью парламент не справился.
— Почему?
— Не хватило политической воли, ключевых сильных фигур. Парламент шестого созыва был сформирован, по словам бывшего президента Атамбаева, им самим, за исключением нескольких партий, в том числе и «Ата Мекен». Мы сами формировались. А кто ещё может похвастаться этим? Поскольку, по заявлению бывшего президента Атамбаева, во время судебных и иных процессов он лично формировал списки, то мы получаем абсолютно вручную сформированный парламент, который был создан специально, чтобы ослабить парламентскую форму, выполнять функции секретариата администрации президента и просто легитимировать узурпацию президента. Думаю, во многом удалось принять меры по ослаблению парламентской формы правления. Во время пандемии мы это чётко увидели. Там, где нужно было проявить лидерство в кризисный период и взять на себя роль кризис-менеджера хотя бы с точки зрения финансирования доставления точной и чёткой информации гражданам о том, что происходит, что произойдёт с ними, как государство защитит их, и, конечно же, с экономической точки зрения, с точки зрения здравоохранения и финансовой информации, — в нужный момент это не было сделано. Это создало панику и страх, вполне обоснованный у граждан, и пошли точечные инициативы, но, слава богу, у нас очень мудрое и сильное гражданское общество, которое начало объединяться в волонтёрстве, гражданских инициативах. Хорошо, что сейчас век соцсетей, у нас абсолютно открытое информационное пространство, за которое я буду биться, чтобы оно оставалось таковым. Потому что именно оно во многом помогло людям погасить панику, справиться со страхом. И именно здесь, считаю, парламент свою функцию не выполнил.
— Говорили, что парламент должен был взять ответственность. Почему сами депутаты не инициировали идеи?
— Как раз инициировали. Во-первых, не только на заседаниях, но и в соцсетях депутаты писали об этом. Да и депутаты ЖК не раз обращались, что парламент должен собраться. Эти публикации были в Фейсбуке и вообще в соцсетях. Более того, я с моими коллегами Жанаром Акаевым и Рыскелди Момбеков написали официальное письмо, обратились к спикеру и ко всем о созыве заседания. Это письмо подписали несколько депутатов, но надо было собрать не менее 40 подписей в соответствии с законом. К сожалению, не поддержали коллеги данное решение, поэтому наша инициатива о работе парламента не увенчалась успехом. Могу сказать об отдельных предложениях и о видах деятельности некоторых депутатов, ответственных чиновников, которые продолжали своё дело. Например, как только мы поняли, что наше предложение не поддержали, спикер не отреагировал, коллеги в большинстве тоже нас не поддержали, не объединились, несмотря на наше предложение, всё равно мы продолжили всю работу, в частности, мы перевели работу нашего комитета по правопорядку, который сейчас возглавляю, в онлайн-режим, пользовались электронным ящиком, обратились через СМИ и соцсети, что работа продолжается. Потому что нарушение порядка и коррупция не только не исчезли, но и во многом усилились. Очень много жалоб поступало к нам на почту, мы тут же заключали договоры, работали с прокуратурой, комендатурой в режиме онлайн, обменивались информацией в Бишкеке, Оше. И онлайн сообщали о проблемах, запросах и жалобах — что-то посредством соцсетей, что-то напрямую органам, чтобы они реагировали. Это касалось выдачи пропусков, решений отдельных вопросов, давления на медработников, обеспечения СИЗами и пр. Все эти вопросы решали через комитет, всегда были на связи. Весь комитет продолжил работу. Думаю, такая работа должна быть постоянной.
— Все мы говорим об ответственности правительства, потому что оно не приняло нужные решения вовремя. Как будет рассматриваться ответственность парламента и депутатов?
— Парламент и депутаты подотчётны. И конечно, они должны быть подотчётны народу. Безусловно, система устроена так, что народ даёт оценку той или иной политической партии, тем или иным депутатам через процедуру голосования. Как раз мы подходим к выборам в нашей стране, и думаю, что во многом оценка людьми того, как были активны те или иные депутаты, партии, должна повлиять на выборы. Это в идеальной ситуации. Но есть другие факторы, негативные, которые, к сожалению, тоже влияли на выбор людей, — в виде подкупа административного ресурса, который никуда не делся. Тем не менее думаю, что холодный душ в виде пандемии, огромные жертвы, неэффективность правительства, молчание парламента, попытка поддержать правительство — всё это должно вызвать оценку людей. И самый лучший способ — это поставить оценку в виде голосования за те или иные партии.
— Вы затронули тему парламента, который всё время поддерживал действия правительства. Это так?
— Да, думаю, это так. Потому что парламент был созван так, чтобы быть управляемым, чтобы прилежно служить правительственным интересам, что так и было. Например, по поводу критики правительства. Совершенно точно могу сказать, что очень мало депутатов проголосовали в итоге против того же отчёта Абылгазиева. И против правительства Боронова, которое, по его же словам, стало преемником правительства Абылгазиева. Сменилось буквально несколько человек, а так оно осталось таким же. И продолжился курс на бездействие. Могу сказать, что против Абылгазиева, несмотря на сопротивление и давление, активно выступали несколько коллег. Сейчас точную цифру не скажу, но могу уточнить. Я точно голосовала против. И когда пришло новое правительство Боронова, острые вопросы были заданы, и они как раз касались пандемии. Мы спросили: почему не видим антикризисный план? почему никто не понёс ответственность? каков выход из всей этой ситуации? Когда внятных ответов не последовало, пошли критические выступления. В итоге критики было много, но когда голосовали за структуру и программу нового старого правительства Боронова, только два депутата оказались против. Это Жанар Акаев и я. Всё зафиксировано и можно найти на сайте.
— Правительство Абылгазиева не показало антикризисный план, хотя общественность того требовала. Вы его потом увидели? Боронов его представил?
— Как такового антикризисного плана не увидел никто. Мы были бы рады, если бы он был в самом правительстве. Они говорят, что есть, но мы не видели. Я была против и Абылгазиева, и Боронова и весьма агрессивно выступала, потому что претензии были к отсутствию какого-либо чёткого видения и плана вывода страны из такой ситуации и по экономической части, и по части финансирования здравоохранения, и т. д. То есть правительство говорит, что есть план работы и прочее, где-то на сайте его можно найти, ответил вице-премьер на мой вопрос. Я специально сразу же зашла на сайт правительства и никакого плана не нашла. По сей день внятного ответа не может получить никто. Поэтому, считаю, сейчас это просто афера.
— То есть мы просто идём вслепую?
— Думаю, у правительства, возможно, есть тактический план по каждому сектору вопросов. Но когда мы говорим «антикризисный план», представляю, по сути, утверждённый парламентом госплан на уровне госпрограммы, где точно видно, кто за какие секторы отвечает, как они между собой взаимодействуют, кто несёт какую ответственность, как меняется бюджет в соответствии с антикризисным планом. По сути, программа правительства, с которой оно вышло, по которой должно было построиться столько школ, садов и пр., которую должен был утвердить парламент, должна быть изменена на перспективу с учётом глобального кризиса, с учётом того, что мы набрали огромное количество новых кредитов. Она не должна быть отдельным планом для каждого министерства с какими-то конкретными цифрами, она должна быть на уровне государства. Как собираемся выходить из такой ситуации и погашать кредиты? Работу всех секторов экономики с учётом карантина и того, что не все сферы работают , в таком цельном скорректированном плане и должен утверждать парламент по Конституции. Но мы этого не увидели. Именно поэтому я поставила «неуд.» работе и проголосовала против предложенной программы, она была никакой. А что касается отдельных секторов для каждого ведомства, это всё есть в правительстве, но нет в государстве. Этого нет ни в каком антикризисном плане. И мы, обычные граждане, не сможем найти этот план и понять, когда и что мы можем ожидать от государства сейчас, через несколько месяцев, полгода и год. Возможности даже прочитать его у нас нет. У нас нет представления о том, что такое госмашина с чёткой картиной действия, распределением финансов и политической волей. Такого плана я нигде не увидела. И никто, с кем я разговаривала, его не видел.
— Ваша позиция по поводу выборов?
— На этот счёт я выступила со своим мнением. Назначала свои даты, был как раз пик пандемии. Очень много людей болели и умирали. Была паника, вся социальная жизнь остановилась. И тогда меня возмутило предложение о выборах, о том, что, несмотря ни на что, их надо провести. По поводу ситуации — никто не мог сказать, дать какие-то прогнозы, как страна собирается выходить из кризиса. Я посчитала, что поставили экономические цели выше человеческих. Для меня это неприемлемо, и я выступила со своим предложением. Некоторые его интерпретировали неверно, но есть оригинал видео, где я абсолютно точно сказала, что я считаю, что выборы надо перенести. Конечно, надо мониторить ситуацию, но перенос был бы оправдан. Я не говорила об отмене, я предложила перенести на адекватную дату, чтобы жизнь человека вышла на первый план. Но, конечно, была разная реакция, в том числе и критическая. Вместе с тем моё мнение подкреплено мнением людей. Я-то всё равно общаюсь с людьми, так же хожу по магазинам, базарам, с таксистами беседую, приезжаю в новостройки, и это — коллективное мнение людей, которое я просто обозначила. Сейчас я рада, что всё идёт на спад. Но никто во всём мире не даёт гарантии, что осенью не будет второй волны. Более того, в нашей стране мы же не отменили режим ЧС. И не запустили школы. Очень многое остановлено. Начинает всё работать, и все постепенно уже забывают о тяжёлых временах, но никто не может точно сказать, как поведёт себя вирус. Поэтому мы все должны быть начеку и иметь антикризисный план. Я на стороне интересов и прежде всего здоровья граждан.
— Получается, никакого плана и не было, плюс граждан беспокоило, что правительство принимает решения на эмоциональном уровне, которые потом отменяет. Сейчас тушили пожар, который можно было просто предотвратить. Вы видели такие случаи, что правительство, не имея чёткого плана, принимало разные решения?
— Думаю, мы все были свидетелями того, как решения принимались и отменялись, как их опротестовывали, показывая несоответствие работы городской и центральной властей. И решение о запуске транспорта сначала, насколько помню, вообще не принималось, потом разрешили частично, сейчас уже полностью. А по поводу открытия пансионатов, общепита, школ, пионерских лагерей, определённой инфраструктуры и транспорта — тех мест, где все контактируют друг с другом, — это отдельная история. Дети будут учиться онлайн. Это всех беспокоит, потому что из-за онлайн-обучения сразу качество образования снижается. Безусловно, новые технологии, которые приходят в нашу жизнь, неизбежны, но традиционное обучение, учителя, класс всё равно не заменишь. Особенно в переходных — 1, 9, 11-х классах. Понимаю, сейчас идёт перестраховка. Но есть непосредственные моменты. Есть очень много действий и противоречий в работе правительства.
— Что касается работы правительства в период пандемии. Мы остановились на том, что парламент сразу начал принимать очень много резонансных законов, которые сильно повлияли бы на нашу жизнь. Некоторые из них — в закрытом режиме. Вы это тоже комментировали…
— Всегда у любого действия есть две стороны медали. Например, возможность принимать в трёх чтениях законы, которые касаются экономики, безопасности, здравоохранения, жизни и здоровья граждан, мы дали сами, внеся в регламент ЖК. И я поддерживаю это, потому что в режиме пандемии нужно было быстро реагировать и изменять нормы, например, бюджета. И обычная процедура была бы непозволительна. Но, как вы знаете, любую инициативу можно негативной. То, что мы смогли принять очень много законов сразу в трёх чтениях, имеет очень много положительных моментов. Например, я, как инициатор закона о статусе медработника, могу сказать, что мы прошли через сопротивление и Минфина, и правительства, очень долго добиваясь, чтобы законно внесли вопрос компенсации врачам и ответственности государства перед медработниками. Не просто на уровне постановлений, которые принимаются в закрытом режиме. Граждане мало об этом знают. Собственно говоря, законы могут меняться гораздо легче. Считаю, на уровне государства должно было быть сказано медиками и их семьям, что они получат деньги при любых обстоятельствах. И эта процедура должна быть чётко прописана. И мы в трёх чтениях приняли закон, который сейчас очень нужен. Второй момент — то, как он исполняется. Это уже вопрос к правительству, которое выполняло эту норму слабо, и сегодня так же выполняет. Но закон всё же заставил выплатить хоть что-то. Я даже не уверена, что без него они бы что-то дали и выплатили врачам.
Или, например, закон о поправках к Уголовному кодексу, согласно которым до 48 часов можно задерживать насильника, который применяет насилие в семье. Во время пандемии мы увидели, как выросла статистика насилия в семье. Сколько ужасных и зверских случаев было. А у милиции нет возможности задерживать на 48 часов, она выписывает охранный ордер и уезжает. Чтобы это поправить, мы внесли этот закон в период острой агрессии. Помимо этого, конечно же, просачиваются иные законы, которые вредят. Например, воспользовались ситуацией и провели инициативу о манипуляции информацией, против которой я резко выступала. Считаю, недопустимо принятие закона, который мог бы ограничивать информационное поле и СМИ. Это не нужно и вредоносно. Но тем не менее в последние дни работы парламента, когда предлагалось огромное количество законов, была предложена и такая инициатива. Хорошо, что удалось голосом общественности достучаться и вернуть закон. Президент услышал и вернул. Я очень рада, что так случилось. Опять же, как противник этого закона, могу сказать, что он просочился в очень уж короткие сроки. Есть и другие негативные примеры. Нужно быть всегда начеку и противостоять негативным законам.
— Говорят, что выборы могут стать детонатором второй волны…
— Я предлагала перенести выборы, потому что осень — это пора ОРВИ. Отличить одно заболевание от другого будет сложно, что может спровоцировать волну. По поводу выборов — мы же не отменили карантин и режим ЧС. Будет ограниченное количество людей на месте, и сейчас такое ограничение есть. Но во время выборов это обеспечить сложно, даже несмотря на биометрические данные. Не станут же после каждого человека дезинфицировать устройство. Это как минимум может вывести его из строя. А там человек за человеком помещает палец. Это будет проблемно. То есть они сами создали такие условия, которые не соответствуют тому, что правительство само и прописало. Здесь возникает ряд вопросов к организации, поэтому придётся проявить верх дисциплины для того, чтобы обеспечить во время карантина проведение выборов.
— Вопрос как к человеку, который так же, как и все, переживал во время пандемии. Что вас поразило больше всего в этот период? До и после него?
— Не то чтобы поразило, а удивило. Это консолидация граждан. В эти дни у меня, как у гражданина, как только начался карантин и были введены жёсткие меры, было абсолютное желание чем-то, как-то помочь. Мы были как в клетке: хотим выйти и помочь, но не можем. Элементарные ограничения в передвижении в парламенте, которое не проводит заседания и не может нормально разъяснить людям какие-то определённые вещи. Некому это сделать. Это ощущение ограниченности, хотя ты хочешь помочь. Люди спрашивают, ты должен ответить, но тебя ограничили. В первые дни я от этого сходила с ума. Но я тогда сразу решила, что должна действовать максимально эффективно. Поэтому я сразу обратилась в СМИ, сказала, что комитет продолжает работу и я как депутат принимаю заявки и письма. Любым способом. И начался контакт с людьми, которые сидели дома со многими вопросами, но без ответов. Пришло очень много видеозаявок во все мессенджеры, на почту комитета, и я постоянно отвечала людям, звонила и общалась. И тогда, слава богу, не было такой жёсткой ситуации, не было много смертей. Люди просто не понимали, зачем эти меры. Я тоже во многом их критиковала, потому что никто не объяснил зачем.
Конечно, были и личные истории. Я уже много лет стараюсь во многом помогать выпускникам детских домов. Обратилась одна девочка: «Не знаю, что делать! Работы нет, доехать не могу, из квартиры выгоняют, а у меня никого нет». Просто выходи на улицу с ребёнком и живи там. Эта история очень меня потрясла, и я взяла и поехала, оплатила квартиру, привезла продукты. Ещё один мальчик живёт один в недостроенной новостройке. Его взяли, чтобы он жил и следил за стройкой. Там крыша, стены, и всё. Один матрас, на котором он спит. Это было очень страшно. Мы сразу помогли ему. Мы все увидели, как ситуация бьёт по тем, кто уязвим больше всего. Все были в шоке. Ещё раз подумала, как же важно работать с ними. Наше государство вообще никак и ничем не помогает выпускникам детских домов, которые после выпуска просто кинуты на произвол судьбы. И только если им повезёт, они могут найти неравнодушного человека, который как-то поможет. Они выживают, иначе просто погибнут. Они у меня всё ещё перед глазами стоят.
Потом, конечно, сняли ограничения, но пошли заражения, вторая волна. И тогда начались истории врачей, с которыми мы были на связи, врачей, которые были на передовой и при этом под постоянным давлением государства и ГКНБ. Их заставляли извиняться за то, что они говорили правду о нехватке средств. Они все оставили свои семьи. Один врач сама заболела, не видела свою семью уже долго, была на грани жизни и смерти. Потом у неё кто-то в семье заболел, а она не могла помочь, потому что сама была на карантине. Это ужасно. Не знаю, что она пережила. Не иметь возможности помочь своим близким и при этом всегда спасать других… Когда врачи из Иссык-Кульской области приехали помочь нашим медикам в разгар пандемии, мы их встретили, разместили, помогли им. У них самих ухудшается ситуация, но здесь тоже нужна помощь. Испытываешь большое уважение к ним. И я ещё раз убедилась в том, какие у нас отзывчивые и мудрые люди. Наши волонтёры, которые были в составе мобильных бригад и постоянно помогали, вызывают уважение. И у них всех самые чистые мысли, они всё делали искренне. И такие истории на фоне происходящего показывают, как неэффективно работает наше правительство с народом, с социально уязвимыми слоями, как не защищены врачи. Но на фоне всего этого очень много позитивных историй о помощи, много слов благодарности своему народу.