Санабар Матанова — Руководитель ОО «Гемодиализные пациенты»

Дочь Санабар Матановой, руководителя ОО «Гемодиализные пациенты», уже 6 лет подключена к диализному оборудованию.

Нам нужна помощь. Пациенты, находящиеся на гемодиализе, не могут быть все время дома, они через день должны проходить диализ, страдают из-за комендантского часа. Несмотря на то, что у них есть справка о том, что им нужно пройти процедуру и получить специальное лечение, их не пропускают через посты, даже врачи не смогли им объяснить эту необходимость. Когда мы звоним комендантам, никто не берет трубку, слишком много людей страдают от этого. В отчаянии врачи сказали нам, обратиться к гражданскому обществу и журналистам. Куда нам идти, если мы не можем в данное время выйти из дома? Мы звонили, но никто не предпринимал никаких действий – целый день звонила карантинному отделу Минздрава, но безрезультатно, говорят, чтобы мы написали письмо, а нас не выпускают из дома, как мы отправим письмо? А обсервации, которые только формируются, очень опасны – на первом этаже больницы в Караколе расположен диализный центр, а на втором этаже сделали обсервацию для пациентов с COVID-19. У них общая лестница, и теперь наши пациенты напуганы и очень обеспокоены тем, что они заразятся, очень жаль, что на состояние диализных больных никто не обращает внимания и ничего не организовано. В Кыргызстане около 1500 пациентов находятся на гемодиализе, они через день должны проходить данную процедуру, им регулярно нужно ехать к аппарату, они не могут сидеть дома! В противном случае они умрут, нас никто не слышит, когда звоним, не отвечают на звонки. Многие диализные пациенты приезжают из регионов, остаются в съемных квартирах, их выселяют, требуют денег за квартиру, они остаются без денег на еду и на дорогу. Мы хотим им помочь, просить помощи у правительства, но у них нет прописки здесь, диализ стал недоступным для них, представьте, сейчас врачи говорят нам, чтобы мы как-нибудь выходили из данной ситуации
Апрель, 2020
— Теперь нас беспокоит, что произойдет, если пациенты, находящиеся на гемодиализе, заразятся COVID-19. Просим Минздрав подготовить для них специальную обсервацию, было бы неплохо, если бы была отдельная комната с двумя-четырьмя аппаратами для диализа. Если заразившиеся COVID-19 люди не будут получать диализ отдельно, это очень опасно для их родственников, других пациентов и врачей. Больной на диализе, инфицированный COVID-19, не может быть госпитализирован в инфекционную больницу, ведь он раз в два дня должен быть подключен к аппарату диализа. Если он попадет в реанимацию, куда его тогда повезут? Все эти вопросы не решены, когда мы обращаемся с данной проблемой в министерство, мы не получаем никакого ответа. Наши пациенты в Оше часто обращаются к журналистам. Почему? Потому что у нас есть пациенты в селе, где был очаг COVID-19, они приезжают в город и проходят диализ. Я говорю это с первого дня, когда у нас нашли первых зараженных COVID-19, но никто не реагирует. Есть люди, приезжающие из Сузака и Джалал-Абада. Что будет теперь с ними?
— Мы планируем пойти в Минздрав, с начала карантина, мы им писали 7 раз, но ответа не получили. В данное время работает общественный транспорт, открылись места общественного питания – все люди на улице. Я сегодня специально села на 175-ую маршрутку, все люди без каких-либо защитных средств, кто-то кашлял все время, иногда задыхался.

Санабар Матанова, активистка. Фото из радио “Азаттык”, автор Нурлан Тасмаев
Это означает, что наши пациенты на гемодиализе попадают в такие же условия во время поездок на процедуры. Кто может гарантировать, что они не заразятся? Это первое, и второе, с самого начала объявления пандемии, мы не перестаем требовать, ведь наши пациенты занимают первое место в группе риска. Куда вы их направите, если они заболеют? Мы сейчас сравнили Россию и Казахстан, не говоря уже о Европе, они открыли специальные диализные центры, куда будут госпитализированы зараженные COVID-19, будут лечить их отдельно. Если в диализной группе появятся заболевшие COVID-19, все дежурные пройдут ПЦР-тесты, тех, у кого подтвердится заболевание, сразу же направят на лечение в то же отделение, а тех, у кого не определен COVID-19, отправят в обсервацию. А куда мы отвезем заболевших? Я говорю им (министерству), что наш больной, допустим, заразился COVID-19, тогда наш диализный центр не возьмёт больного, его положат в инфекционную клинику, но он же не сможет жить без диализа. Как больные будут получать диализ в инфекционной больнице? Когда я спрашиваю у них, смогут ли они отвозить их на диализ, они не могут ответить вообще, сейчас очень тревожно, мужья и жены наших диализных больных все еще работают, если кто-то заболевает, никакие меры не предпринимаются, все остается нерешенным, санитарные нормы не соблюдаются, разъяснительная работа не проводится. К примеру, я читала, как всё это происходит в России, там организовали центр для людей с хроническими заболеваниями, таких как мы, где они могут получить ответы по телефону, если кому-то понадобится помощь. Человека с температурой отвозят в инфекционную клинику, а не в диализный центр, а наши не знают, куда разместить человека с повышенной температурой. Одного больного скорая помощь 16 часов возила в разные места, потому что нигде не принимали, в результате привезли его домой, сделали ПЦР-тест, COVID-19 подтвердился. Завтра идем в министерство, чтобы поднять эти вопросы. При входе в каждый гемодиализный центр никакие санитарные нормы не соблюдаются, кроме измерения температуры. В России маску дают всем, кто идет на диализ, в нашу страну привозят маскимиллионами, мы не знаем, куда они деваются. Диализный центр нужно дезинфицировать каждые два часа, а у нас этого не делают, даже не проводят разъяснительную работу. В России каждый диализный пациент подписывает документ о том, что «будет соблюдать санитарные нормы, дистанцию с ограничением контактов». У нас нет никаких условий для снижения риска. Написала письмо, когда в диализном центре разместили 5-7 реанимационных коек, сказала им поставить хотя бы одну койку для диализных больных в инфекционной больнице, никто не услышал меня. В настоящее время все сотрудники Минздрава болеют, у нас нет другого выбора, кроме как пойти туда, даже если мы заразимся COVID-19. «Кто эпидемиолог, выходите и ответьте на наши вопросы!» — говорила я, никто не ответил. Когда гемодиализные пациенты ушли в немецкую компанию Fresenius, в стране осталось много диализного оборудования, нельзя было отдать один из них инфекционной клинике? Заразившегося COVID-19 диализного больного могли бы подключить к тому оборудованию. Куда дели всё оборудование? Коррупция в данной системе мощная, никто не в силах уничтожить её, когда мы спросили, куда делось оборудование, нам ответили, что отвезли в Каракол, а в Караколе всего 10 аппаратов, где остальные 60-70 аппаратов?
— А их продали кому-то?
— Не продали, их врачи разделили между собой, и забрали в частные диализные центры. Списывают по одному, по два. Мы, простые люди, не можем построить туалеты, не говоря уже о диализных центрах. Теперь, в сложившейся сложной ситуации, я у них хочу спросить, в Национальном центре кардиологии и терапии полностью были установлены 3 оборудования, с трубами для очистки воды, были в рабочем состоянии. Где они?  У них нет даже оборудования, которые могут почистить организм человека, когда он сильно отравлен. У молодых рожениц бывает почечная недостаточность, как они будут их лечить? Я говорю, что сейчас мы не можем найти оборудование, но я пытаюсь договориться и предлагаю создать условия для пациентов, но с нами никто не выходит на связь. По официальным данным умерли 5 пациентов, с начала карантина умерли более 40 человек, находящихся на гемодиализе, в ожидании очереди на диализ. Мы попросили эпидемиолога выйти к нам, но реакции не было!
Санабар продолжает выступать за права пациентов, находящихся на гемодиализе во время карантина, а также продолжает попытку вести счет, умерших среди них от COVID-19.