Талантбек Батыралиев — Бывший министр здравоохранения КР

— Как оцениваете работу Минздрава в период пандемии?
— Её, мне кажется, делить надо на два этапа: подготовка во время пандемии и лечение. По поводу подготовки, конкретные недостатки указаны в решениях Совбеза, который проходил под руководством президента. Указаны конкретные недостатки почти по всем вопросам.
— Вы, как бывший министр здравоохранения, видя работу медиков в то время, что заметили из того, что можно было бы заранее предусмотреть?
— Во-первых, как только появились первые заражённые, Китай сразу обратился в ВОЗ. Но, к сожалению, она восприняла сообщение очень поздно. Во-вторых, как только объявили об этой опасности, Кыргызстан первым делом должен был подготовиться. Да, болезнь была новой, все наши медики впервые с ней столкнулись. COVID-19 — инфекционное заболевание. Оно было объявлено как пандемия, распространялось не локально, а захватывая всё новые территории, новые государства. Поэтому мы должны были принять экстренные меры: закрыть границы, диагностировать и изолировать заражённых и с ними работать, чтобы остановить дальнейшее заражение. Но, к сожалению, этого не было. И хоть даже представители здравоохранения и говорили о готовности при возникновении у нас вируса, но наша готовность была минимальной. Это одно. К этому времени как мы должны были подготовиться?
Во-первых, политическая часть. Жогорку Кенеш должен был это принять на уровне правительства. А правительство как исполнительная власть должно было решить вопрос подготовки. Больниц не было. Китай за 10 дней полностью построил больницу для больных COVID-19.
Медицинская часть. Мы давно не работали в условиях пандемии. Даже я, медик с большим стажем работы, никогда не работал в условиях пандемии, признаю. Значит, меня как медика должны были готовить. И не только меня, но и всех. Санитаров, медсестёр. О том, в каких условиях работать, последний, помню, семинар был в период СССР. С тех пор не было таких мероприятий. Поэтому весь медицинский персонал не был готов. Никто из медиков.
Дальше, я всегда говорю, что пандемия — это война между болезнью и человечеством. Поэтому, как во время войны, должно быть управление штабом, государством. Каким образом? Одни воюют, вторые обеспечивают. Поэтому на передовой были врачи. Но обеспечения медикам не было. В первые дни наших медиков — не только медиков, но и всех, кто участвовал в защите народа от COVID-19, — не обеспечили СИЗами. И ещё важный момент: как только пандемия появилась, все наши головные медучреждения закрылись, медиков отпустили домой, в отпуск. А остались те учреждения, которые участвовали в борьбе COVID-19. Я предлагаю, и предлагал многим, создать научный муниципалитет не только из ответственных госслужащих, но и из всех тех, кто может отследить новую практику из других стран. Больше всего данных о том, как лечить, как диагностировать, было только в странах с большим количеством заражённых. Это Китай, Италия, Франция и Америка. Поэтому изучаться должны были все англоязычные статьи, их нужно было перевести и всех обеспечить информацией о практике в других странах. Мы с участием зарубежных специалистов создали комитет, однако Минздрав нас не услышал. Потом появилась пандемия. Мы к ней отнеслись просто как к инфекционной. Открыли инфекционную больницу и собрали всех там. Однако тогда уже были сообщения, что пациент умирает чаще всего от сопутствующих заболеваний, например сердечно-сосудистых. Поэтому мы не смогли обеспечить многопрофильные медицинские услуги всему населению.
— Можно узнать ваше мнение о протоколах?
— И без COVID-19 наши протоколы обычно ориентировались или на Запад, или на Россию. Время показало, что опыт, проведённый российскими учёными, был успешным, показал низкую смертность. Поэтому наши протоколы были разбросаны по странам. На передовой оказались неопытные врачи без конкретного алгоритма. Даже многие наши коллеги из числа профессоров выходили в эфир и назначали разные протоколы, высказывая своё мнение. Возможно, не все вредили, но тем не менее пандемия — это война. А война должна вестись от лица государства. Оно должно было предоставить чёткий протокол вне зависимости от «хочу, не хочу», распространить его по всей республике и требовать исполнения протокола при диагностике COVID-19. Но, к сожалению, из-за отсутствия лекарств, которые не могли найти ни больные, ни их близкие, чаще всего в больницы поступали уже в тяжёлом состоянии. По разработке протоколов и их распространению для лечения COVID-19 все медики не были достаточно проинформированы.
— Да, очень многие говорят, что протоколы лечения вначале не доходили до глубинки.
— Да, об этом и речь. Протокол публиковали на сайте, думая, что у всех медиков есть доступ к интернету, но оказалось, что нет. Все врачи лечили COVID-19 по прошлому опыту — так, как они лечили пневмонию: назначали растворы и антибиотики, что недопустимо. Поэтому, если коротко говорить, протоколы по лечению и осложнению не были вовремя разработаны.
— Есть такая информация, что Минздраву не дали полную свободу для разработки. Минздрав же вообще должен диктовать условия, потому что в период пандемии становится одним из главных органов. Но он не смог таким органом стать.
— По исполнительной власти, раз для борьбы с пандемией был создан Республиканский штаб и объявлен режим ЧС, то главой является штаб в лице Минздрава. Так что «дали» или «не дали» — это отмазки. Он должен был срочно создать пул из специалистов, включая не только сотрудников здравоохранения, но и всех заинтересованных экспертов, которые во время пандемии смогли бы помочь. Но этого не было. Просто взяли одну группу и всё. Больше никого не впускали туда.
— Что касается лекарственного обеспечения?
— Судя по докладам, которые показывали в ЖК и правительственных местах, все утверждали, что они полностью готовы и даже есть препараты как минимум на 3–4 месяца. Хочется верить, что это так, но распространялось всё по регионам очень слабо. А в жизни оказалось, что все пациенты сами искали лекарства и сами себя обеспечивали, например, я тоже добывал лекарства знакомым, где бы они ни лечились.
— Вы говорите, что Минздрав не справился. Считаете ли вы верным, что бывший министр здравоохранения привлекается сейчас к уголовной ответственности?
— Не знаю, почему именно он привлекается, но одно знаю точно. Он от имени Минздрава и штаба на брифинге отвечал, поэтому отвечает головой и за готовность на 100 % в случае появления болезни в стране, чего не было сделано.
— Как можно было выйти из ситуации?
— Сложности были не только у нас, а везде. Сама инфекция составила 20 % сложностей. У нас больницы без вентиляционной системы. В некоторых всё есть, и вирус, циркулируя по вентиляционной системе, возможно, участвовал в распространении. У нас абсолютно не было необходимого оборудования. Пациенты попадали в больницы и этим воздухом дышали. Это имело определённое значение. К чему я это? Во-первых, весь мир впервые встретился с этим недугом. В апреле было совещание министров здравоохранения и исполнительной власти «Большой двадцатки». Они сделали заключение о несостоятельности системы здравоохранения во всём мире. Но тем не менее каждая страна боролась по-своему. Все учреждения должны были работать по штатному расписанию, оказывать всем пациентам максимальное многопрофильное лечение, но мы закрылись. И даже пациенты с сахарным диабетом или сердечными недугами не получили квалифицированную помощь. Второе, мы за этот период днём и ночью должны были учить, проводить семинары о том, как надевать СИЗы, но последний раз это было в СССР. С тех пор таких семинаров не проводилось. Если мне сейчас дадут современный СИЗ для работы в «красной» зоне, я даже надеть его не смогу. Я не умею. Значит, меня надо учить. Мы к этому не были готовы. Если в двух словах, к COVID-19 мы отнеслись как к одному из видов гриппа.
— В том, что умерло столько людей, виноваты все, включая тех, кто ранее возглавлял Минздрав и довёл его до такого состояния. Вы с этим согласны?
— Сейчас пандемия у нас идёт полным ходом. То, о чём мы сейчас говорим, ослабло. Это неверное понятие, наше отношение. Мы расслабились. А фактически COVID-19 останется на долгие годы. Нам надо научиться жить с ним. Как только мы научимся с ним работать, мы сможем легче всё преодолевать. Сразу же прекратим тесты делать, будет нулевой показатель. Мы просто весь мир учимся лечить, диагностировать даже с осложнениями. Опасный период, когда было много летальных исходов, прошёл, и мы сразу же расслабились, а по факту расслабляться ещё очень рано.
Выводы делать тоже рано. Все переболевшие сейчас себя уверенно чувствуют, потому что переболели и думают, что больше не заболеют. Так тоже нельзя. Сейчас уже обращаются с осложнениями, чаще всего по части кардиологии, скопления жидкости, повторного поражения плевры, мозговых изменений. Поэтому, как многие страны, нам надо готовиться к борьбе с осложнениями, надо создавать реабилитационные центры. Тот министр ушёл 1 апреля, за плохую подготовку, недостатки и всё прочее по его работе было полное конкретное заключение. А дальше мы должны были ускоренным темпом готовиться к борьбе. И сейчас сколько уже времени прошло. Например, вчера было 215, а сегодня 128 — почему такой спад? Это неправильно. Считают по обращениям. А если систематическое тестирование проводить, тогда такой разницы не будет. А что мы сделали, например, по подготовке медиков, по их защите, по их обучению новым методам диагностики, по улучшению инфраструктуры? Был бы результат — был бы спад, тогда бы поверили в это и вы, и мы. Но всё наоборот: как только сняли карантин, на улице никого в масках. Тем более сейчас, с этими выборными мероприятиями. Можно сказать, наш народ просто забыл уже о том, что было вчера. Поэтому так и произошло. Перепады показывают, что проявление коронавируса непропорционально. Все спрашивают, достаточно ли мы готовы ко второй волне. А о какой второй волне идёт речь, если первая волна у нас ещё не закончилась?
По поводу подготовки я назвал три вещи. Первое, надо обратить внимание на больницы. Стационар, который каждый год работал и принимал n-ное количество пациентов, нужно подготовить к появлению коронавируса. В первую очередь надо обеспечить всем бесперебойно. Минздрав мог быть готов, но нет. Что будут закупать? Снова концентраторы? Сейчас мы уже знаем, от чего умирают пациенты. От осложнений, чаще всего сердечно-сосудистых, от диабета, мозговых инсультов. В таком случае основная цель должна быть направлена на то, чтобы было меньше летальных исходов. А для этого надо обеспечить все реанимационные отделения и отделения экстренной помощи необходимым кислородом. Не просто провести, а провести увлажнённый кислород. Анализы должны выводиться быстро. Если у больного COVID-19 случается инфаркт, нужно сразу оказать помощь. Если завтра появится вторая волна, сильная, если снова всё закроем и будем принимать только коронавирусных, тогда остальные пациенты, у которых хронические болезни, не получат качественного лечения. Вот пишут в интернете, что в стране не осталось инсулина, его в аптеке не продают, а он нужен 63 тысячам диабетиков. Ещё и СOVID-19. Представьте себе? Подготовка — это когда медучреждение может оказать всем нуждающимся качественную услугу и готово к внештатным ситуациям. Когда будет новая волна и резкий рост пациентов с COVID-19, надо максимально спасать всех наших тяжёлых пациентов. Считаю, это и есть подготовка.