Талантбек Сооронбаев — Главный внештатный пульмонолог Министерства здравоохранения КР

— Когда вы начали заниматься изучением борьбы с коронавирусом?
— Как и все наши коллеги и весь мир, мы начали узнавать о вирусе только после Китая, когда были описаны первые случаи в СМИ. В городе Ухане люди стали погибать от неизвестной пневмонии. Там не знали причину, но было ясно, что болезнь протекает тяжело, больные погибают, в том числе и молодые люди. Позже определили, что причина заболевания — вирус из семейства коронавируса. Этот вирус был похож на предыдущий, который является тяжёлой инфекцией. Сначала он назывался SARS, а потом MERS, а теперь назвали его SARS-CoV-2. Честно говоря, не думал, что вирус сможет добраться до Кыргызстан и мы окажемся в такой тяжёлой ситуации. Но уже писали, что он передаётся от человека к человеку, правда, тогда точно не знали, что передаётся контактным путём, возможно воздушно-капельным. И во всём мире начали наблюдать за развитием ситуации. Мы тоже каждый день слушали, и до последнего не верилось, что болезнь может распространиться и добраться до других стран. Думали, что вирус, как SARS и MERS, будет развиваться локально, была надежда локализовать его в очаге появления, но вирус оказался коварным и хитрым. Он проник из Китая в Европу, потом добрался до России, и, когда в Казахстане стали известны первые случаи заражённых, мы начали понимать реальность. Когда в Китае он начал распространяться и в Европе были зарегистрированы первые случаи, уже была проведена большая подготовка к карантинным и эпидемиологическим мероприятиям, благодаря чему на первых порах удавалось сдерживать и контролировать ситуацию.
— А что случилось потом?
— У нас всё было хорошо и под контролем, были организованы обсервации. Те, кто к нам приезжал, проходили наблюдения и обследования, мы брали анализы и проводили тестирования. Хочу сказать, что в начале эпидемии ситуация в Кыргызстане была под контролем, больных-то было немного, всего было в достатке. До того как появились первые случаи, создали рабочую группу в Минздраве, которое разработало первое клиническое руководство, алгоритмы и протокол лечения. Вы знаете, был организован консилиум врачей и специалистов, а когда начали выявляться больные во всех регионах страны, мы организовали систему консультирования. Каждый больной был под наблюдением местных врачей и ведущих специалистов, начиная с бессимптомных и заканчивая тяжелобольными. Каждое лечение, шаг и действие — всё обсуждалось на уровне консилиумов, и принималось решение на уровне соглашения. Благодаря этому нам удалось создать качественную медпомощь нашим пациентам. В первые месяцы многих тяжелобольных удалось вывести из этого состояния, выписывали их домой. Как только появились больные, мы обратили внимание на то, что одно из частых осложнений — пневмония, и мы начали обучать местных врачей. Это был важный процесс. Мы создали такую систему оказания медпомощи и обучения местных врачей, какую должен получать больной с COVID-19. Как вы знаете, президент, парламент и правительство вовремя отреагировали, объявили режим ЧС/ЧП. Все созданные мероприятия — противоэпидемиологические, лечебные, а также организация тестирования и лабораторной службы нам помогли взять под хороший контроль распространение и лечение COVID-19. Всё было хорошо, но после того, как сняли режим ЧП, у нас возникли проблемы. Стали работать крупные магазины, в том числе рынки, запустили транспорт, много людей стало на улице, начали проводить массовые мероприятия, собрания, похороны и торжества. Произошёл большой контакт людей, что привело к массовому заражению. Коронавирус — заразная болезнь. Мы изначально видели, что её особенность — в развитии пневмонии, у каждого второго она развивается. А её особенность в свою очередь в том, что она быстро прогрессирует, приводит к тяжёлым состояниям; становится трудно решать потом проблемы. Когда произошло массовое заражение, естественно, количество людей с пневмонией выросло в несколько раз. Мы смогли увидеть эту картину в июле, когда много больных оказалось в больнице, пошли осложнения, количество умерших выросло. И в этой тяжёлой системе в Министерстве здравоохранения и правительстве смогли отреагировать мгновенно, начали решать все возникшие проблемы, разворачивать дополнительные койки, позже открыли дневные стационары. Думаю, это была хорошая идея, потому что люди не могли дозвониться до врачей и хотя бы получили консультацию медика и назначение на принятие лекарств.
— Вы говорите «своевременно», но люди-то думают по-другому — что система здравоохранения рухнула, люди оказались один на один с эпидемией практически в первые недели июня.
— Были проблемы в системе здравоохранения, были недочёты. Нельзя сказать, что система была полностью готова, потому что это долгий процесс. Думаю, проблемы накапливались годами, это произошло не вчера или год назад. Понимаю, что были сложности, трудности и проблемы с решением задач в такой трудной ситуации. Что такое система здравоохранения? Это наши врачи, медсёстры. В такое трудное время система здравоохранения всё-таки организовалась. Некоторые говорят, что произошёл коллапс и система не выдержала. Конечно, была колоссальная нагрузка, но система здравоохранения организовалась, врачи объединились, медработники понимали сложную ситуацию. Они вовремя сориентировались и организовали всё, что можно было организовать.
— Давайте разъединим. На самом деле система здравоохранения не справилась. Справились люди, которые работают в системе здравоохранения, — медсёстры и врачи, которые вытащили систему из тяжёлой ситуации. В системе не виноваты врачи.
— Нет. Вообще, я бы не стал вести разговор о том, кто виноват или не виноват. Просто ещё раз хочу подчеркнуть: проблемы, конечно, были — проблемы, которые годами накапливались. Пандемия всё раскрыла. Благодаря ей многие увидели, что система здравоохранения, во-первых, нуждается в поддержке и очень серьёзных изменениях. Но хочу сказать, что всё-таки оперативно Министерство здравоохранения сработало. Фактически мы — все врачи, представители здравоохранения — оперативно среагировали на возникшие трудности, где-то, может быть, с небольшим опозданием, но в целом всё вовремя было организовано для того, чтобы снять напряжение и оказать помощь всем. Наше правительство, наш президент очень переживали за сложившуюся ситуацию. Знаю, что очень много было принято решений, важных решений на уровне правительства и министерства. Я сам был участником этих процессов. И благодаря именно таким своевременным и правильным решениям проблем этот план сработал, благодаря этим решениям нам удалось взять под контроль ситуацию и, самое главное, предоставить нашему населению возможность получить первую медицинскую помощь. Развернули койки, оснастили больницы необходимым минимальным набором оборудования, мобилизовали наши медицинские кадры, насколько было возможно, и провели обучение. Проводилась большая комплексная работа. Нам не удалось бы спасти жизнь тысячи больных, если бы не было сделано то, что было сделано. Пусть с опозданием и неидеально, но была проведена большая работа, которая смогла спасти жизнь людей, и если бы этого не было сделано, то ситуация была бы намного хуже. Если посмотреть назад, то именно благодаря своевременным действиям, мероприятиям и решениям, где-то неординарным, мы смогли пройти через всё это. Сейчас мы видим: всё делалось правильно, потому что пошёл спад. В июле произошёл пик, и мы смогли его преодолеть. Мы ожидаем, что будет подъём заболеваемости, и он будет нас беспокоить, но уже такой картины, как в июле, не будет.
Эксперты ВОЗ говорят, что будет следующая волна, затяжная, с периодическими подъёмами и спадами. Для нас важно на основе имеющегося опыта, уроков, ошибок и результатов провести хороший анализ и подготовиться более системно к возможным будущим подъёмам заболеваемости. Сейчас я участвую в нескольких рабочих группах, и наши ведущие специалисты — не только из Минздрава, но и из других отраслей — проводят прогноз и анализируют, обсуждают основные мероприятия, особенно то, как мы можем среагировать на вызовы, которые произойдут в будущем, и как мы можем подготовиться, чтобы защитить наше население и не допустить, минимизировать крайне тяжёлые случаи. Поднимается вопрос о сохранении жизни наших больных, о снижении смертности. Сейчас на всех уровнях проводится комплексная подготовка к будущим вызовам: на уровне Республиканского штаба, на уровне Минздрава. Мы начали лучше понимать болезнь. Международный и наш личный опыт научил распознавать её и её осложнения, понимать нюансы. Как отмечают российские коллеги, в Кыргызстане сформировалось новое поколение врачей, у которых огромный опыт в борьбе с COVID-19, которые видели больных, знают болезнь, на себе перенесли трудности и знают, как относиться к больным, как организовать лечебный процесс. Мне кажется, врачи готовы.
— Это бактериальный или лабораторный вирус? Что это за болезнь? Её кто-то изобрёл или произошла некая мутация?
— Вирус, который мы называем SARS-CoV-2, из семейства коронавирусов, с которыми мы встречаемся каждый год. Люди с ними живут многие годы, они — одна из причин простудных заболеваний. Никто его не создал, его носители — животные. Есть предположение, что COVID-19 появился в определённых видах летучих мышей. Это природный процесс, потому что вирусы живут. Люди в Ухане заразились, вирус попал в организм человека, и теперь человек — его носитель. Вирус комфортно себя чувствует, живёт и развивается внутри человека, его источником является человек. Это нужно знать, чтобы соблюдать санитарно-гигиенические правила и правила личной гигиены.
— Люди, которые переболели, могут быть носителями или у них выработался иммунитет?
— Полагаясь на результаты и учитывая мнение ведущих экспертов, склоняюсь к тому, что у человека, переболевшего коронавирусом, появляется иммунитет, и он обязательно будет, потому что на побывавший в организме человека вирус реагирует иммунная система и антитела обязательно вырабатываются. Но хочу сказать, что иммунитет обязательно проявится. Если человек через некоторое время повторно заболеет, то организм обязательно распознает вирус и выработает защиту. Даже если человек заболеет, то болезнь будет протекать в лёгкой форме, не представляя серьёзной угрозы.
— В марте и апреле, когда у нас обнаружился вирус, в Таджикистане не было ни одного случая COVID-19, но люди там умирали от пневмонии. Вы изучали этот вопрос, чтобы так не произошло у нас?
— Считаю, что там вспышка заболеваемости пневмонией была связана с COVID-19, хотя они официально отрицали, что это COVID-19. Очень много людей, заболевших в одном месте. Здоровый заражался от больного. Ряд определённых факторов указывает на то, что это был коронавирус, но они говорили, что это вспышка заболеваемости пневмонией. То, что у нас позже резко увеличилось количество больных с пневмонией, — это естественный процесс, связанный с COVID-19. Увеличение больных коронавирусом приводит к увеличению больных пневмонией, потому что одно из основных проявлений коронавируса — развитие пневмонии. У некоторых она развивается быстро и приводит к тяжёлым последствиям, даже если будут лечить, следуя руководству местных и международных экспертов из опыт Китая и более развитых стран. Если больных COVID-19 будет мало, то и больных пневмонией будет мало, и наоборот. Лёгкие — первый орган, которые поражает вирус.
— Что такое цитокиновый шторм, от которого умерло так много людей?
— У отдельных людей после попадания вируса в организм развивается гипериммунный ответ организма в виде выбросов цитокинов. Идёт миграция воспалённых клеток, повышается их активность, накапливаются активные сложные вещества, которые повреждают многие органы. К счастью, это происходит у небольшого количества людей. Этот гипериммунный ответ приводит к повреждению органов и развитию пневмонию. Многие люди, к сожалению, умирают. Но есть много заболевших, которые после смогли встать на ноги.
— Вы уже знаете процент переболевшего населения?
— Официально — 40 тысяч заболевших. Конечно, переболевших намного больше, чем указывается в официально приводимых цифрах. Проводится анализ количества незарегистрированных переболевших. Принимая тот факт, что многие переболели лёгкой формой дома и как минимум полмиллиона людей переболело в Кыргызстане, не могу сказать, что все переболели. Есть мнение, что должна пройти естественная иммунизация, население должно переболеть, тогда ситуация будет чуть лучше и мы сможем вернуться к прежней жизни. Если будет массовое заражение, как в июле, то Минздрав не выдержит такого удара. Думаю, ситуация должна быть под контролем и должны соблюдаться все правила гигиены. Но у нас и в других страх думают, что, когда человек болеет, он должен находиться в самоизоляции 14 дней, а после, через две недели, его можно не бояться.
— Почему врачи не знали, как и чем лечить на местах?
— Как я уже говорил, до появления первых больных в Минздраве была создана рабочая группа, в которую вошли ведущие эксперты. Хочу сказать, что мы ответственно подошли к изучению международного опыта, особенно медикаментозного лечения. Мы разработали хорошее первое и второе клиническое руководство, мы сами ими пользовались и обучали по ним врачей, которые в то время лечили больных. Результаты были хорошие, смертность низкая. Два месяца лечили по протоколу, и за этот период умерло 11–12 человек. Это были низкие показатели по миру, потому что всё было под контролем. Особенно серьёзно наблюдали за тяжелобольными: лечение согласовывалось, один врач не принимал решения, был коллегиальный подход к лекарствам. Потом приняли третью версию протокола, потом его обновили. Каждый день появляются новые данные и лекарства, которые обсуждаются, поэтому все эти протоколы называются временными. В первую версию протокола были включены противовирусные таблетки, а из третьей мы их убрали: появилась информация, что они неэффективны. Во всех руководствах были прописаны антибиотики, к ним был очень строгий подход. В рекомендациях Минздрава была информация, что нужно избегать бесконтрольного лечения антибиотиками: они не являются основным методом, должны назначаться по строгим показаниям и амбулаторно не должны применяться. В июле произошло массовое заражение, резко увеличилось количество больных, люди начали умирать в разных ситуациях и в разных местах. Тогда в соцсетях начали распространять различные протоколы университетов и отдельных групп врачей, профессоры начали давать свои рекомендации, местные врачи начали назначать свои лекарства — и сложилась негативная картина, которая плохо повлияла на ситуацию. Люди начали лечиться по своим алгоритмам и массово использовать антибиотики в тех случаях, когда не было к тому показаний. Кроме того, стали использовать другие лекарства, пошло бесконтрольное назначения антибиотиков. Люди начали применять те лекарства, которые не были прописаны в клиническом руководстве.
Первый клинический протокол
Второй клинический протокол
Третий клинический протокол
Четвёртый клинический протокол
— Как вы пережили этот период?
— Врачи тяжелее переносят эту болезнь, потому что знают её особенность — она может вызвать пневмонию. И на проявление болезни врачи реагируют по-разному, эмоционально. Это серьёзная, коварная болезнь, которую не стоит недооценивать. Она может протекать по-разному. Я старался настраиваться на позитив, самому себе оказывать психологическую поддержку, чтобы не допустить слабости и быть уверенным в том, что перенесу болезнь отлично. У меня была пневмония и интоксикация организма, я в жизни никогда так сильно не болел, и высокой температуры у меня не было. Но я вылечился.