Жылдыз Бекбаева — Корреспондент редакции «Интерфакс» в Ошской области

В рамках проекта представляем взгляд на ситуацию из регионов. Один из активных журналистов Оша Жылдыз Бекбаева рассказала о том, как работали волонтёры и как заставляли медиков извинятся за правду.
Жылдыз Бекбаева — корреспондент редакции «Интерфакс» в Ошской области и журналист региональной телекомпании «НУРТВ». За время карантина Жылдыз выявила несколько фактов предоставления недостоверной информации со стороны Республиканского штаба, когда чиновники обвинили медиков Ошской больницы в преднамеренном заражении врачей ради получения выплаты от государства. После того, как Жылдыз опубликовала мнение самих врачей, и после общественного порицания чиновников первый вице-премьер-министр Кубатбек Боронов принёс извинения врачам.
https://www.facebook.com/100002063250091/posts/2998463676899045/
Этот пост получил широкий резонанс. Многие СМИ и телеканалы на основании этого поста сделали материалы, и впоследствии Боронов извинился за свои слова.
https://www.youtube.com/watch?v=QQrxvLwcKkc&feature=youtu.be
Первый вице-премьер-министр Кубатбек Боронов принёс свои извинения медицинским работникам
Если бы вовремя этот вопрос не подняли, то потом врачей тоже заставили бы извиниться сотрудники ГКНБ.
https://www.facebook.com/100002063250091/posts/3007178956027517/
А это пост о семье лаборанта, которого отправили работать в «красную» зону. Семья практически голодала 2–3 недели. Когда журналисты написали о них, лаборант и его близкие подверглись давлению со стороны администрации противочумного центра, где работал лаборант. Ему грозили увольнением за то, что жаловался. А семья и не жаловалась, просто сидела голодала. Журналистам сообщили соседи, которые по возможности делились продуктами.
— Ты работаешь в медиа на юге республике. Как ощущалась пандемия среди медийных работников и как она повлияла на работу медиасферы?
— В принципе, на мою работу пандемия повлияла несильно. Потому что я уже лет 15 как журналист-международник и работаю на удалёнке. Но я ещё параллельно работала на местном канале, где мы ушли на карантин, я продолжала работать на удалёнке без выходных. Если какая-то новость, мы это пишем несмотря на то, день или ночь. К сожалению, конечно, были ограничения в доступе к информации.
— Можно об этом подробнее, пожалуйста…
— В основном мы информацию получали через центральный штаб правительства и, когда её получали, сначала анализировали. Мы замечали неточности и искали альтернативные источники. Непосредственно я выходила на медработников, с теми, с кем работала, они давали контакты других медиков в «красной» зоне, через них связывалась с медиками, которые заразились первыми. И с их семьями постоянно держали связь, потому что из-за неточных данных был случай, когда тогдашний премьер-министр Боронов извинился за свои слова, потому что за несколько дней до этого в прямом эфире он заявил, что медработник заразился, сходив в гости к соседу, а когда я общалась с этим медработником, оказалось, что такого не было вообще. Тогда я поняла, что штабу просто так сказали, а на самом деле такого не было.
https://ru.sputnik.kg/society/20200408/1047773622/infekcionka-osh-mediki-zarazhenie-koronavirus.html
Оказалось, что медиков не проинструктировали в своё время, их не подготовили к ситуации с теми же самыми СИЗами. Врачи рассказывали, что вирус застал их врасплох, они, даже не подозревая ни о чём, брали анкетные данные, анализы. А те, у кого впервые выявили вирус, побывали в паломничестве. Медики со слезами на глазах говорили, что они не посещали никакие тои, а заразились внутри больницы. И после этого я убедилась, что каждую информацию, которую нам даёт штаб, надо проверять. Потом, уже на третьей неделе, начались трудности с продовольствием у тех семей, которые жили ежедневным заработком. Я, помимо своей работы, начала помогать им, раздавала гумпомощь в виде продуктов. И мне говорили, что где-то есть семья, которая осталась одна, без ничего. Я поняла: когда штаб говорил, что все медики обеспечены всем необходимым, что они под крылом государства и им дают продукты, на самом деле их дети по несколько дней оставались без ничего. А сами врачи уходили на работу, их отправили в зону вспышки, в первую очередь в Сузак. И потом уже потихоньку их отправляли в другие очаги. У них не было возможности посещать родных, они не могли передавать деньги своим семьям, в итоге местные власти взяли на себя обеспечение семей. Но не могу сказать, что все 100 % медиков были обеспечены всем необходимым. Я общалась с медиками время от времени, и в один день молодой медик пожаловался, что им самим оттого, что нечего есть, приходится кушать одно и то же, готовить прямо в больнице самим себе, что есть только немного макарон и больше ничего. И они даже не могут выйти на улицу и купить себе что-то.
— Была ли реакция, когда ты написала об этом?
— В первом случае Боронов сам извинился, сказал, что его неправильно информировали. После врачам позвонили и попросили прощения, поблагодарили их. Ещё я писала о том, что врачи уже несколько дней находятся в обсервации и им не помогают. Врачи температурили, и им не давали никаких лекарств, говорили, что тендера ещё не было, нет лекарств и нечего давать. Я опять подняла вопрос: чем они думают, когда люди умирают? Местные власти приняли меры, начали предоставлять медикаменты, обеспечивать питанием, потому что, когда есть вирус, надо усиленно питаться. Был вопрос ещё об обеспечении всем необходимым их семей.
— Как оцениваешь работу местной власти, которая работала в Оше? Она что-то делала? Принимались ли неосознанные решения, которые потом влияли на жизнь людей?
— Мы связывались с властями, но по крайней мере они реагировали на все мои сигналы. Никто не был готов к этому — ни народ, ни власть. Минздрав и правительство отчитывались, что всё готово на случай коронавируса, но на самом деле этого не было. И местные власти, и другие чиновники все решения принимали постфактум. Я ещё мониторила работу по республике и другим регионам, и в некоторых регионах, где миллионное население, ситуацию всё-таки контролировали. Не скажу, что на 90 %, но была работа местных властей. Надо учитывать человеческий фактор, во власти тоже работают люди, они тоже находятся в зоне риска, принимая решения. Работали день и ночь. Это я поняла, когда была в составе комиссии. Критиковать — одно, а работать с ними бок о бок, помощь распределять, привозить, отвозить — другое, это тяжело. Я тоже с ними работала, подключала даже сына, потому что водить машину было некому. Звала знакомых, с сыном отвозили продукты, сами же занимались расфасовкой продуктов, всё надо распределить, это тоже труд. Когда я с ними поработала, то поняла их. Потому что условия были страшные. Сколько видели — такой ситуации не было никогда.
— Что касается работы журналистов в регионе? Как они отработали?
— В основном держали связь по телефону, интервью брали тоже по телефону. Помню, меня просили записать интервью и телефон меня спасал. Многие телеканалы начали переходить на домашние трансляции. Все поменяли формат работы, ведь журналисты тоже не были готовы. Единственное, в конце феврале был эфир с главным инфекционистом Ошской области. Он всё рассказал и показал, но всё равно вопросов было больше. Я работала на удалёнке, видела, как работали коллеги, но тоже многие, как оказалось, переболели несмотря на то, что носили и маски, и перчатки, и с собой санитайзеры. Оказалось, это тоже не всегда помогает, потому что при малейшем угрозе повышается риск заражения. Даже один врач в Бишкеке говорил, что соблюдал все нормы, но, возможно, мог заразиться через бумагу. Журналисты тоже как-то так заражались.
— Есть ли случай, который остался у тебя в душе?
— Поразил случай с молодым хирургом. Три гибели сразу, среди погибших — молодая девушка-ординатор, сотрудник, который отправил аудиосообщение, которое получилось предсмертным, хотя он и не знал, что умрёт и хирург. Все три смерти меня очень поразили. Они отдали жизнь за здоровье нации. Медики всё ещё обращаются на каждом брифинге, говорят о помощь и выплатах, хотя на самом деле их не было. А многие как раз зависят от этих выплат, от них зависит состояние их семей. Когда врачи находятся в «красной» зоне, а их семьи сидят дома без еды, как врачи спокойно могут работать? Врачи приходили ко мне, рассказывали, как они по 14 дней работают и уже через два дня идут в другую «красную» зону, чтобы получить деньги. Они думают о деньгах, потому что у них кредиты. Говорят, что у них долги даже перед обычными магазинами. Они берут питание в долг и потом не могут вернуть деньги, поэтому постоянно ходят из одной больницы в другую. Они ещё не прошли карантинный период и сразу идут работать, рискуя своим здоровьем и жизнью. В их лёгких уже фиброзы, а они сразу идут работать, чтобы получить деньги. Второй момент: сколько мы потеряли врачей, которые погибли от коронавируса? А врачей, которые погибли от пневмонии, почему не считают? Их семьям даже не выплачивается компенсация. Почему? Они же заболели. Врачи говорят, что их результаты в любом случае выйдут отрицательные, потому что правительство хочет сэкономить и не выплачивать деньги.
— Подделка?
— Получается так. Ко мне врач подходил, говорил: «Я переболел, я знаю все симптомы, но анализы отрицательные. Как? Не могу сказать. Врачи приезжали из России, я читал их письма, о том, как их обеспечивают. Они не думают ни о чём, у них всё есть. А у нас-то не так. На словах всё есть, а на самом деле не так. Наши сейчас вообще же исхудали, видеть эту гречку и макароны не могут».
Я написала одному чиновнику, что надо срочно отправить туда еду. Мало того что они работали в «красной» зоне, так у них не было нормального питания. Я один раз заказала им питание, потом этот чиновник отвёз туда всё, что нужно. Но сколько можно? Был случай, когда я работала во время режима ЧП у силовиков в штабе и сообщала в комендатуру, кому нужны продукты. Они в свою очередь говорили властям, и те меня отчитывали. Медики голодали, не могли никуда выйти, себе что-то купить. Как так?! Слава богу, я смогла наладить контакт с медиками, они время от времени рассказывали, что есть, как люди, как обстоят дела на самом деле. Как врачи могут голодать?! Им ещё запрещали воду пить, чтобы меньше ходили в туалет и СИЗы не меняли. Работать в СИЗах было испытанием, работали в такую жару. Мне видео показывали и рассказывали об этом, но не могу пока о них говорить, потому что информация пока секретная.
— Можешь с нами поделиться тем, что они тебе говорили?
— Врачи к нам приходили и давали строго защищённую информацию. У них нет гарантии, что они выживут, потому что все погибают. Они видели смерть и боятся — понимают, что никто от неё не застрахован. Потом момент, когда врачи начали умирать от пневмонии, а их семьям ничего не выплатили. Их семьи потеряли кормильцы, они же ведь даже не виделись с родными, общались только по видеозвонку. Даже не смогли попрощаться. Государство их отправило на борьбу, потом отказалось выплатить компенсацию их семьям. Считаю, это предательство. Мы сейчас все говорим, как важно наше здоровье, как важны медики, но мы всё ещё не научились ценить медиков. Даже сейчас, после. Так понимаю, что Минздрав — это одно, а медики — это другое. Он же должен заступаться за каждого медика, своего сотрудника, а получилось наоборот.